О семиотическом методе

Поступая на отделение семиотики и культурологии в 1996 году, мы понимали только второе слово из названия кафедры. О такой науке, как семиотика, мы практически ничего не знали, кроме того, что это наука о знаках и знаковых системах (определение достаточно расплывчатое на первый взгляд, постепенно оказалось самым точным из всех остальных возможных определений). В Эстонии, в той системе школьного образования, которая существовала в годы моего обучения, семиотика не преподавалась и даже практически не упоминалась. Один единственный раз на уроке русского языка и литературы мы услышали загадочное слово семиотика в связи с тем, что преподаватель, бывшая ученица Юрия Михайловича Лотмана, взяла на себя смелость посвятить часть урока внепрограммному материалу. Конечно же, мы практически ничего не запомнили, а тема семиотики больше никогда не затрагивалась на школьных занятиях. Так, окончив школу, мы поступали на вышеупомянутую кафедру привлеченные различными причинами и в самой малой степени пониманием того, чем нам предстоит здесь заниматься.

Посещая самые первые лекции, мы услышали, что теперь, погрузившись в семиотическую среду, мы не сможем больше просто смотреть на мир. Для нас не будет больше ничего не значащих объектов – даже падающий осенний лист будет порождать в нашем сознании интертекстуальные коннотации (термин, бывший для нас в начале первого курса совершенно непонятной комбинацией звуков). Из этих первых лекций мы смогли сделать для себя два важных вывода. Семиотик – это ученый, говорящий на совершенно непонятном языке и старающийся объяснить такие явления, которые объективны и, на наш взгляд, в объяснениях не нуждаются. Как то: почему женская одежда застегивается на левую сторону, а мужская – на правую? или – почему текст книги печатается ровными полосами и выглядит на странице как прямоугольник? или – зачем картине нужна рама? и т.д. Следующим этапом осознания семиотики, были попытки объяснить родным, друзьям и знакомым, чем ты занимаешься и где на практике ты сможешь применить эти знания. В результате этих, к сожалению, практически бесплодных усилий, у нас в русской группе зародилась грустная шутка: "Если ты хочешь узнать, что такое семиотика – поступай в Тартуский Университет на отделение семиотики и культурологии. Если ты уже получил здесь бакалавра, но так и не понял, что это такое – можешь поступить в магистратуру. Если же ты и после магистратуры не понял, что такое семиотика – у тебя есть возможность посвятить поискам еще минимум четыре года, работая над докторской диссертацией". Таким образом, уже на самом первом этапе обучения мы столкнулись, с проблемой идентификации семиотики как самостоятельной науки.

Теперь, спустя почти семь лет после первых семиотических лекций, понимаешь, насколько прав оказался преподаватель, объяснявший нам особенности семиотического видения мира. Занимаясь на магистерских семинарах, понимаешь, что сознание уже не воспринимает мир как данное, оно видит его зашифрованным множеством знаков и доискивается, допытывается до неких внутренних, невидимых законов, управляющих нашей действительностью. Оказалось, что самым важным заданием является понять суть и первопричину самых объективных вещей, так как именно здесь скрыты основные секреты законов человеческой культуры.

Но насколько запутанно и трудно обучить семиотике! Поэтому очень радует сегодняшнее акцентированное внимание тартуской семиотической школы на методике преподавания. Это наука сравнительно молодая, не пришедшая даже к единой терминологии. Наука гуманитарная и крайне абстрактная, где трудно определить последовательность преподавания. В реальных науках, где преподавание идет от простого к сложному, наличествует четкая иерархия знания. В гуманитарных мы сталкиваемся с симультанностью знания. Здесь, по словам самих же исследователей, знание представляет собой бассейн, где в одном и том же водном пространстве плавают и начинающие и продолжающие – и студенты первого курса и доктора науки. Разница между ними видна только в их умении плавать.

Положение семиотики еще более шатко в силу ее всеобъемности. Семиотика проникла уже практически во все сферы знания. Семиотика появилась в начале 20 в. и с самого начала представляла собой метанауку, особого рода надстройку над целым рядом наук, оперирующих понятием знака.[1] Как пишет один из основоположников семиотики Ч.Моррис, «отношение семиотики к наукам двоякое: с одной стороны, семиотика – это наука в ряду других наук, а с другой стороны – это инструмент наук».[2] Семиотику интересуют самые различные сферы человеческой деятельности, она выступает в основном, как интердисциплинарная наука. Так, на сегодняшний день в одном семинаре занимаются магистранты и докторанты, исследующие язык, этнографию, мифологию, театр, перевод, биологию, живопись, литературу, танец, юриспруденцию, фотографию и многое другое. Проводя работу все вместе в одном семинаре, мы расширяем сферы наших интересов и повышаем т.н. общий уровень интеллигентности. Но тут скрыта главная проблема семиотики – в чем заключается тот особенный семиотический метод, объединяющий столь различные сферы знания? Ведь так легко соскользнуть в свою специфическую область и вместо семиотического анализа провести любой другой – художественный, театроведческий, этнографический и т.д. Эта проблема всегда была актуальна для семиотики. Она дает о себе знать уже с первых дней обучения, когда студент отделения семиотики и культурологии Тартуского Университета должен в обязательном порядке овладеть какой-либо второй специальностью. Требование это обуславливается именно той особенностью семиотики, что она предполагает в первую очередь анализ. Для того, чтобы материал проанализировать, его нужно глубоко изучить. Здесь также играет важную роль наличие сильного руководителя, который бы имел двойную базу – свободно ориентировался в изучаемой сфере (в данном случае, вторая специальность студента) и смог бы в своем семинаре направлять студента по тропе именно семиотического анализа. При интердисциплинарном подходе возникает проблема терминологии. Уже в самой семиотике существует большое количество терминологических разночтений,[3] а к ним добавляются еще и специфические термины, проникающие из исследуемого материала.

Помимо интердисциплинарности, семиотика также фокусируется и на метаисследовании. Здесь основное внимание уделяется рассмотрению особенностей различных семиотических школ и саморефлексии. Это направление также крайне необходимо и, на мой взгляд, должно составлять второй вектор в подготовке специалистов - семиотиков. Мне кажется, что крайне важно суметь дать студентам уже в самом начале четкое представление о семиотике как о самостоятельной и способной к саморефлексии науке.

Как в междисциплинарной, так и в сфере авторефлексии, главную роль играет особенность семиотического метода. Что же таит в себе специфический семиотический метод? В самых общих чертах, можно сказать, что это рассмотрение знаковых процессов культуры через призму структурного подхода.[4] Структурный анализ был основан французскими лингвистами в конце 60-х гг. XX века с целью структурирования и категоризирования реальности. Структурализму свойственно стремление придать гуманитарным наукам статус точных, найти во всем порядок, смысл, первопричину – логоцентризм. Применение этого подхода на практике в ходе анализа явлений культуры позволяет накладывать предварительно выработанную схему на другие сходные явления: "именно в целях изучения взаимосвязей семиология и постулирует коды как структурные модели всевозможных коммуникативных обменов".[5] Такая схема служит ключом для расшифровки закодированного особым способом явления культуры и основывается на законах языка. Язык как упорядоченная, урегулированная, не хаотичная система, лежит в основе структурального подхода, и все явления культуры рассматриваются здесь как тексты, построенные согласно с определенной схемой, основанной на знаковых взаимодействиях. Этот подход через призму языковой структуры дает возможность читать явления культуры как тексты и выявлять их универсальные значения. Так, например, уже по первым кадрам среднестатистического фильма, рассчитанного на широкого зрителя, семиотик, учитывая законы жанра, а также применяемые тем или иным режиссером или кинокомпанией известные ему клише, может предугадывать развитие событий и их концовку. В таком случае, для семиотика будет интересна игра режиссера с распространенными приемами и обман зрительского восприятия – когда предугадываемое событие не происходит или дается в неожиданном ключе. Такие сбои в структуре вносят динамику и свежесть, они обогащают замершую схему новыми значениями.

Таким образом семиотика стремится проникнуть в самую суть вещей и событий. Она стремится выйти на универсальный уровень знания. Семиотика тесно связана с другими науками, и путем этих связей она оказывается способной выявить универсальные законы культуры. Я являюсь сторонником рассмотрения семиотики именно как сверхнауки, то есть науки, объединяющей в себе различные сферы знания. Но для того, чтобы оправдать такой высокий статус, семиотике необходимо удерживать, вырабатывать, закреплять и вычищать от всего ненужного свою методологическую базу, а также разрабатывать четкую методологию и программу преподавания.

Соединенные в одном семинаре представители различных сфер исследования должны быть объединены семиотическим методом с его четкими правилами и терминологией. У каждого из них – свой объект, но у всех должен быть общий метаязык. Для выработки универсальных законов необходимо взаимодействие всех сфер знания: "Семиотический подход к проблеме знака отличается синтетическим характером: в этом случае учитываются данные многих наук, что дает возможность приобрести ту широту кругозора и достичь таких обобщений, какие недоступны каждой отдельно взятой науке".[6] Тогда, например, биолог и искусствовед в ходе дискуссии смогут обнаружить, что архетип решетки работает как универсальная структура и в той, и в другой сфере. Что кристаллическая решетка – это одна из основ биологической жизни, что клетка – это полупроницаемая мембрана, работающая по принципу фильтрующей решетки, что в организме все построено на структурированной взаимосвязи всех уровней и нарушения в одном приводят к серьезным сбоям во всех других. Эта же самая решетка присутствует в изобразительном искусстве и воздействует на зрительское восприятие как мощный мнемонический элемент. Культурное понимание решетки как пропускающего и одновременно задерживающего элемента акцентирует внимание на понятии границы – одном из основных в теории семиотического (знакового) пространства. Присутствие решетки на картине вносит понятие разделения на свое и чужое пространство в рамках одной изобразительной плоскости. Так, исходящий уже из строения наших организмов принцип решетки, проявляется и в способах нашего самовыражения в культуре.

Мария Куликова

Магистрант

Отделения семиотики и культурологии